В традиционной культуре народов Якутии до конца XVIII в. не происходили существенные изменения. С учётом этого в данном разделе даётся общая характеристика культуры коренных народов края XVII – XVIII вв.

 

Народы всего Ленского края начинают менять образ жизни и вид деятельности, происходит изменение в языке и традиционной культуре. Главным событием в этом изменении стало взимание ясака. Большая часть коренного населения отходят от основных своих занятий и переходят к охоте на пушнину. Юкагиры, эвены и эвенки переходят к пушному промыслу, забрасывая оленеводство. К середине XVII века Ясак стали платить якуты, к 80 гг. того же века стали платить ясак эвены, эвенки и юкагиры, чукчи начали платить налоги к середине XVIII века.

 

Происходит изменение в быту, появляются дома русского типа (изба) помещение для скота становится отдельной постройкой, появляются строения хозяйственного значения (амбары, кладовки, баня) меняется одежда якутов, которую изготавливать из российского или иностранного сукна.

 

Распространение христианства

 

До принятия христианства якуты были язычниками, верили в духов и наличие разных миров. С появлением русских, якуты начали переходить постепенно в христианство. Первыми начали переходить в православную веру женщины, выходящие замуж за русских. Мужчин принявших новую религию, они получали подарок богатый кафтан и на несколько лет освобождались от ясака.

 

В Якутии с принятием христианства меняются обычаи и нравы якутов, исчезают такие понятия как кровная месть, слабеют родственные отношения. Якуты получают имена и фамилии, распространяется грамотность. Церкви и монастыри становятся центрами просвещения и книгопечатания. Только в XIX в. появляются церковные книги на якутском языке и первые священники якуты. Начинается преследование шаманов и гонения на сторонников шаманизма. Не принявших христианство шаманов ссылали подальше.

 

Якуты

 

Основным занятием якутов было разведение лошадей и крупного рогатого скота, в северных районах занимались оленеводством. Скотоводы совершали сезонные перекочевки, а на зиму для скота запасали сено. Большое значение сохраняли рыболовство и охота. В целом было создано очень своеобразное специфическое хозяйство — оседлое скотоводство. В нем большое место занимало коневодство. Развитый культ коня, тюркская терминология коневодства говорят за то, что лошади были приведены южными предками «саха». Кроме того, исследования, проведенные И.П. Гурьевым, показали высокое генетическое сходство якутских лошадей со степными лошадьми — с монгольской и ахалтекинской породами, с казахской лошадью типа джабе, отчасти с киргизской и, что особенно интересно, с японскими лошадьми с острова Черчжу.

 

В период освоения бассейна Средней Лены южносибирскими предками якутов особо большое хозяйственное значение имели лошади, которые обладают способностью «тебеневать», разгребать копытами снег, разбивать ими корку льда, кормиться самим. Крупный рогатый скот для дальних перекочевок не приспособлен и появляется обычно в период оформления полуоседлого (пастушеского) хозяйства. Как известно, якуты не кочевали, а переезжали из зимника на летник. Этому соответствовало и якутское жилище, «туруорбах дьиэ» — деревянная стационарная юрта. По письменным источникам XVII-XVIII вв. известно, что якуты зимой жили в юртах, “осыпанных землей», а летом — в берестяных юртах. Интересное описание составлено японцами, которые посетили Якутию в конце XVIII в.: «В середине потолка проделано большое отверстие, на которое положена толстая ледяная доска, благодаря которой внутри дома якутов очень светло».

 

Якутские поселения состояли обычно из нескольких жилищ, расположенных одно от другого на значительном расстоянии. Деревянные юрты почти без изменения просуществовали до середины XX в. «На меня внутренность якутской юрты, — писал В.Л. Серошевский в своей книге «Якуты», — особенно ночью, освещенная красным пламенем огня, производила немного фантастическое впечатление… Её бока, сложенные из круглых стоячих бревен, кажутся полосатыми от затененных желобков, и вся она с потолком… со столбами по углам, с массой леса, мягко падающего с крыши на землю, представляется каким-то восточным шатром. Только легкая восточная ткань в силу обстоятельств заменена здесь золотистым лиственным деревом…». Двери якутских юрт располагались с восточной стороны, навстречу восходящему солнцу. В XVII-XVIII вв. камины (көмүлүөк оһох) были не битые глиной, а мазанные ею, и всё время подмазывались. «Хотоны» отделялись только невысокой жердевой перегородкой. Жилища строили из мелких деревьев, ибо считали грехом срубить толстое дерево. Юрта имело нечетное число окон. «Ороны» — лежаки, идущие вдоль южной и западной стен жилища, были широкие и ложились спать поперек. Имели они разной высоты. Самый низкий «орон» помещался на правой стороне, рядом со входом (уҥа орон), а более высокий — хозяйский, «чтобы счастье хозяина не было ниже счастья гостя». «Ороны» с западной стороны друг от друга отделялись сплошными перегородками, а спереди забирались стойками стоймя, оставляя лишь отверстие для небольшой дверцы, на ночь запирались изнутри. Перегородки же между «оронами» южной стороны были не сплошные. Днем на них сидели и называли орон олох «сидение». В этой связи первая восточная нара на южной стороне юрты называли в старину «көҥүл олох» (вольное сидение), вторая – «орто олох» (среднее сидение), третья нара у той же южной стены – «түспэтийэр олох» или «улуутуйар олох», (степенное сидение); первый «орон» на западной стороне юрты называли «көгүл олох» (священное сидение), второй «орон» — «дархан олох» (почетное сидение), третий с северной стороны у западной стены – «кэнчээри олох» (детское сидение). А нары на северной стороне юрты назывались «күөрэл олох» (лежанки для слуг или воспитанников).

 

Для зимнего жилья выбирали более низкое незаметное место, где-нибудь на дне «аласа» (елани) или около опушки леса, где оно лучше защищалось от холодных ветров. Таковыми считались северные и западные ветры, поэтому ставили юрту на северной или западной части поляны.

 

Вообще, следует отметить, что при выборе места для жилища старались найти укромный счастливый угол. Не селились среди старых могучих деревьев, ибо последние уже взяли счастье, силу земли. Как и в китайской геомантии, выбору места для жилья придавали исключительное значение. Поэтому скотоводы в этих случаях часто обращались к помощи шамана. Обращались также к гаданию, например, к гаданию с кумысной ложкой.

 

В XVII-XVIII вв. большие патриархальные семьи (кэргэн как римская «фамилия») размещались в нескольких домах: «үрүн дьиэ» (белый дом) занимали хозяева, в следующих — жили женатые сыновья и в «хара дьиэ» (черный, худой дом) размещались слуги и рабы.

 

В летнее время такая большая богатая семья проживала в стационарной (не разборной) берестяной «урасе» конусообразной формы. Она стоила очень дорого и имела значительные размеры. Еще в XVIII в. большинство летних жилищ у состоятельных семей состояли из таких берестяных юрт. Их называли «Үс курдуулаах моҕол ураһа» (с тремя поясами большая монгольская ураса).

 

Были распространены урасы и с более малыми диаметрами. Так, ураса средней величины называлась «далла ураһа» (низкая и широкая по форме); «хаҥас ураһа» (высокая ураса, но диаметром небольшая). Среди них самая большая имела 10 м высоту и 8 м по диаметру.

 

В XVII в. якуты представляли собой постплеменную народность, т.е. народность определившаяся в условиях раннеклассового общества на базе существующих пережитков родоплеменной организации и без сформировавшегося государства. В социально-экономическом плане она развивалась на основе патриархально-феодальных отношений. Якутское общество состояло, с одной стороны, из малочисленной знати и экономически независимых рядовых общинников, а с другой — из патриархальных рабов и подневольного зависимого (кабального) люда.

 

В XVII — XVIII в. существовали две формы семьи — малая моногамная, состоящая из родителей и в основном несовершеннолетних детей, и большая патриархальная семья, объединение кровнородственных семей, во главе которой стоял патриарх-отец. При этом превалировала первая разновидность семьи. С.А. Токарев находил наличие большой семьи исключительно в тойонских хозяйствах. Её составляли, кроме самого тойона, его братья, сыновья, племянники, вскормленники, холопы (рабы) с женами и детьми. Такая семья называлась «аҕа-кэргэн», притом слово аҕа в дословном переводе «старший по возрасту». В этом плане «аҕа-ууһа», патриархальный род, первоначально мог обозначать большую патриархальную семью.

 

Патриархальные отношения предопределили брак с выплатой калыма (сулу) как главное условия для заключения брака. Но редко практиковался брак с обменом невест. Существовал обычай левирата, по которому после смерти старшего брата его жена с детьми переходили в семью младшего брата.

 

Неразвитость, незавершенность якутской общины диктовались спецификой хуторного типа хозяйств, расселенных на обширной территории. Отсутствие общинных органов управления компенсировалось наличием позднеродовых учреждений. Таковыми выступали патриархальный род «аҕа-ууһа» (отцовский род). В его рамках объединение семей происходило по линии отца-патриарха, основателя рода. В пределах XVII в. существовала малая форма «аҕа-ууһа», состоящая из братских семей до 9-го колена. В последующее время, преобладала большая сегментированная форма патриархального рода.

 

В «аҕа-ууһа»состояли не только из отдельных моногамных (малых) семей, но и из семей, основанных на полигамии (многоженстве). Богатый скотовод содержал свое большое хозяйство на двух-четырех отдельных аласах-еланях. Таким образом, хозяйство было разбросано по нескольким аласам, где скот содержали отдельные жены с прислугой. И в силу этого потомки от одного отца, но от разных жен (подхозяйств), в дальнейшем разветвлялись, составляя категорию родственных семей под названием “ийэ-ууһа”(род матери). До сегментации единого отцовского хозяйства — это полигамная семья с филиационной (дочерней) структурой. В дальнейшем сыновья обзаводились своими семьями и составляли отдельные линии материнской филиации от одного отца-предка. Поэтому многие «аҕа-ууһа»в XVIII вв. состояли из объединения отдельных “ийэ-ууһа”. Таким образом, “ийэ-ууһа”не был пережитком матриархата, а являлся продуктом развитого патриархального общества с элементами феодализма.

 

В структурном отношении якутская сельская община состояла из неполноправных бедных и богатых байских, “тойонских” аристократических семей.

 

Рабов в основном поставляла сама якутская среда. Но незначительную их часть составляли тунгусы, ламуты. Ряды рабов пополнялись военным захватом, порабощением зависимых общинников, самозакабалением из-за нищеты, отдачей рабов в виде головщины в место кровной мести. Они составляли часть непосредственных производителей в хозяйствах состоятельных семей и тойонов. Например, по данным В.Н. Иванова, специально занимавшийся этой проблемой, у намского князца Букея Никина в 1697 г. упоминаются 28 холопов, за которых он платил ясак. Тойон Ботурусской волости Молтон Очеев после себя оставил 21 холопа, которые были разделены между его наследниками.

 

В XVII в. процесс классообразования ускорился благодаря введению ясачного режима, но так и не завершился к концу изучаемого времени. Одной из причин определенной застойности социальной организации якутского общества явилась его хозяйственная основа — малопродуктивное натуральное сельское хозяйство, которое не могло обеспечить быстрый рост населения. А от уровня плотности населения в значительном плане зависела и развитость социально-экономических отношений.

 

В XVII в. каждый улус (“волость”) имели своих признанных предводителей. Таковыми были у борогонцев – Лөгөй тойон (в русских документах – Логуй Амыкаев), у мальжегарцев – Соххор Дуурай (Дурей Ичикаев), у ботурусцев – Курэкай, у мегинцев – Борухай (Тойон Бурухай) и т.д.

 

В целом, в XVII в. (особенно в первой половине) якутское население состояло из объединения соседских общин. По своей социальной сущности они представляли, видимо, переходную форму сельской общины от первобытной к классовой, но с аморфной управленческой структурой. При всём этом в общественных отношениях наблюдались элементы, с одной стороны эпохи военной демократии (кыргыс үйэтэ – века войн или Тыгын үйэтэ – эпохи Тыгына), с другой – феодализма. Административный термин “улус”, видимо, был введён в якутскую действительность русской властью. Он впервые встречается в ясачной книге И. Галкина от 1631/32 гг., потом после 1630-х гг. термин вышел из употребления, вытесненный словом “волость”. Вновь он всплыл в 1720-х гг. Таким образом, в XVII в. большие улусы состояли, по всей видимости, из условно объединённых сельских общин, в состав которых входили патриархальные роды (патронимии — кланы).

 

Вопрос о якутской системе родства и свойства недостаточно чётко и самостоятельно подвергался обстоятельному исследованию по сравнению с терминологией родства. Вообще, принято считать, что терминология родства относится к наиболее архаичным пластам лексики любого языка. Поэтому у многих народов прослеживается несоответствие между сохранившейся с древних времён системой родственных отношений, терминологии родства и существующей формы семьи. Такое явление присуще и для тюркских народов, особенно якутов.